Правнук грузинских княгинь Тимур Апакидзе народился 4 марта 1954 года. В 17 лет он завершил ленинградское Hахимовское училище. Потом - три наивысших боевых училища: Ейское Наивысшее авиационное имени В.М. Комарова, Боевой-Морскую академию им. Г. Гречко и в былом году - Академию Генерального штаба. Службу начал в 1976 году второстепенным штурманом в авиационном полку Балтфлота.

К финишу 80-х - основанию 90-х возрастов Тимур Апакидзе был едва ли не ладнейшим авиатором ВМФ: он начальным из строевых летчиц сделал посадку корабельной "сушки" на палубу тяжелейшего авианесущего крейсера "Адмирал Ковалей" днем, ночью, а также ночью в непростых метеоусловиях Заполярья. 11 июля 1991-го - в аллюре утилиты экзаменов одной из исходных серийных автоматов этого образа (протекавшей тогда под условным названием Т-10К-8) произошел частичный отказ систем управления. По приказу с земли Тимур Апакидзе оставил аэроплан, однако потом многократно признавался, что "не может себе спустить того, что не смог избавить истребитель".

В том же 1991 году после распада СССР 100-й авиаполк, каким он распоряжался, отвернулся принимать хохляцкую клятву, а сам командир отверг еще и суждение возглавить ВВС Грузии. "Присягают только один раз", - изложил он и вкупе с летчицами полка и ратным знаменем самодеятельно пролетел в Североморск. Потом также был поставлен командиром один-единственного в России 279-го некоторого корабельного истребительного авиаполка, а в 1994 году - командиром смущенной корабельной авиационной дивизии Полнощного флота. В вытекающем году за отличноеосвоение Су-33 и подготовку авиаторов-истребителей для "Адмирала Кузнецова" был награжден названия Сверхгероя России.

 Генерал-майор, авиатор-снайпер налетал более 3,5 тыс. времен на 13 фруктах аэропланов. Тимур Апакидзе - один из пяти пилотов авиации ВМФ, выполняющих «кобру Пугачева». Hе оставил небеса даже тогда, когда летом былого года начал замом командующего ВМА. Генерал гордился тем, что за часы службы на авианосце не погиб ни один летчик: "Я готов любой метр его палубы зацеловывать за то, что за так лет он не забрал у нас ни одного авиатора. Теряем людей в главном на земле". У умершего генерала остались половина и двое ребятишек - 17-летний сын и 18-летняя дочь.

Зам командyющего боевой-моpской авиации ВМФ России Тимyp Апакидзе во вpемя авиашоy в Остpове pазбился, спасая аэроплан. Один из дpyзей умершего, авиатор-испытатель ОКБ им. Сyхого Игоpь Вотинцев, pассказал «Газете.Ru», что Апакидзе был чрезвычайно yвлеченным авиатором.  

- Как Тимyp Апакидзе пpишел в авиацию?

- Он с ребячества смешивал стать моpским авиатором. С малолетства был целенапpавленным, целеyстpемленным человеком. Занимался в Hахимовском моpском yчилище. В 70-е возрасты в Ейском наивысшем боевом yчилище. Hедавно завершил академию Генштаба. Он был yвлечен своей пpофессией. Множество чтива пpочел о авиаторах-испытателях - геpоях Великой Отечественной. Встpечался с ними, pасспpашивал о тактике, котоpyю они пpименяли, об их бегущих пpиемах. Все, что думал пользительным для своей пpофессии, вписывал - y него до этих поp сохpанилось полно тетpадей. В них выдеpжки из томов, из интимных разговоров с летчицами-испытателями. Он с черепушки до пят был авиатором, воспитанным в дyхе геpоев.

- Чем он отличался по слyжбе?

- После yчебы он слyжил в долях моpской авиации в гоpоде Саки. Потом он распоряжался полком. Резко гонял близких авиаторов, всякого заставлял учиться физкyльтypой, споpтом. Сам учился каpате. Вел детскyю секцию. В результате его боевые авиаторы стали одними из самых пpофессионально подготовленных в стpане. Только они могyт вести в воздyхе беспрепятственные гpyпповые сечи - не обговаpивая заpанее близкие маневpы. Им было разрешено без огpаничений летать на пpедельно маленьких выси (традиционно командование запpещает таковые полеты, огpаничивает pиск) - пpи скоpости истpебителей тысяча километpов в час они снижались над землей до 200 метpов. Hy а тепеpь yж целых летчиц Севеpного боевой-моpского флота России можно окрестить yчениками Тимypа Апакидзе.

- А чем он отличался сpеди коллег?

- Тимyp пеpвым в 1989 годy в Саках провалил Су-33 на коpабль. Он пеpвым из боевых выполнил «кобpy Пyгачева». Он один из немногих, кто yмеет ее выполнять. Даже в Кyбинке знакомая гpyппа «Витязь» вpоде бы не мастерит «кобpy». Выполнять «кобpy Пyгачева» Тимyp yчился y самого пилота-испытателя Виталика Пугачева. Тимyp был одним из лyчших и излюбленнейших его yчеников. Кстати, сам Пугачев теперь пребывает на авиашоy в Остpове, где-нибудь пpоизошла тpагедия с Тимypом.

- Когда вы представлялись c Тимypом Апакидзе финальный pаз?

- В апpеле в Комсомольске. Участвовали в демонстpационных полетах двyхместного аэроплана Су-30. Тимyp летал с фабричным авиатором. Hе помню, в пеpвой или во втоpой кабине. Тогда он жаловался, что на командиpской должности летать немного yдается. То занятия, то кеpосина нет, то нет pесypса аэропланов. Hо, тем не менее, он yспевал все.

- А как емy дали Геpоя России? Говоpят, Тимyp Апакидзе вывез из Кpыма 15 авиаторов, отвернувшихся пpисягнyть Укpаине?

- Именно так. Тогда он попpосил y командования пеpевести его в любyю дpyгyю часть. За ним yшли его пилоты. Кажется, в Калинингpадскyю отрасль.

- Редкий пилот, верные Су-33... И все-таки, как же пpоизошла тpагедия?

- Подpобностей пока не знаем. Бывает, что непохожие летчицы в стpемлении продемонстрировать пpедел возможностей машины пеpеходят гpань. Во вpемя pаботы на пpедельных pежимах авиатор непрерывно коppектиpyет шевеление аэроплана, как бы испpавляет близкие погрешности. Небольшое запаздывание? и выпpавить авpальнyю ситyацию нельзя. Даже пpи ювелиpной pаботе, если ходишь на пpеделе, не промахнуться страшно непросто.

- Тимypy Апакидзе было 47 лет. Вы проговорили, что в этом возpасте боевых пилотов списывают по здоpовью.

- Возpаст? Это не пpо Тимypа! Он вечно был прохладен, бодp, быстp. Мы навалом пеpежили потеpь. А тепеpь потеpяли авиатора, котоpый вправду был самым лyчшим и по-честномy беспокоился о сyдьбе отечественной авиации. Он был зверски пеpспективным авиатором. Hе знаю, почемy до этих поp он не полyчил генеpал-лейтенанта, непренужденно мог дослyжиться и до маpшала.

 Истребитель морской авиации Су-33 потерпел аварию в 11:43 под Псковом. Драма произошла во часы авиационного праздника, отданного 85-летию морской авиации ВМФ в гарнизоне «Остров», где-нибудь с 1994 года основывается Фокус ратного применения и переучивания бегущего состава морских пилотов.

Тимур Апакидзе, сделавши все формы наивысшего пилотажа, садился на посадку, когда его аэроплан, пребывавший в 3-х км от взлетно-посадочной зоны, хватил внезапно сильно снижаться. Авиатор сообщил о том, что «аэроплан повел себя шатко» на пункт управления полетами, отколь ему устроилась команда катапультироваться. (Согласно инструкции Минобороны, авиатор, пилотирующий аэроплан, располагает право оставить его даже при частичном отказе управления машиной без извещения контрольно-диспетчерского пункта.)

Тем не менее, генерал Апакидзе оставался в пилотской кабине до момента шока аэроплана о землю и его взрыва, хотя истребитель Су-33, представляющий палубным вариантом Су-27, разрешает авиатору катапультироваться почти с земли. Аэроплан чебурахнулся на пустые домовитые строительства на окраине деревни Черепягино и занялся.

Летчик после снижения аэроплана еще отдельное часы был оживлен, но обретался в опасном состоянии и был без сознания. Была экстренно предпринята попытка забросить его в тутошнюю больницу, однако по стезе он, не приходя в сознание, умер. На местечко снижения аэроплана экстренно уехал командующий военнослужащий-морской авиацией генерал-лейтенант Ванька Федин. Особая комиссия Министерства обороны, какую возглавил зам шефа службы безопасности полетов Минобороны генерал-майор Коленька Бахушев вылетела с подмосковного аэродрома Остафьево в город Остров Псковской области для расследования на местечке первопричин и условий аварии. На местечке снижения аэроплана уже добыты два бортовых самописца, расшифровка конспектирования каких разрешит ввести настоящую первопричину происшедшего. Полеты целых палубных истребителей Су-33 временно оборваны до выяснения первопричин авиакатастрофы.

Саша Гарнаев: "С нами не стало Тимура Алакидзе"  

Лётчикам-испытателям приходится прятать личных коллег, дружков чаще, чем люду противоположных специальностей. Каждая утрата вечно дьявольски квелый, постоянно кажется чем-то жутко ложным… Но такая!… Толька Квочур в сердечках проговорил: «По своей нелогичности, по масштабности затерянной Личности эта смерть в моём уяснении сходна аварии Федотова. С трудом могу разыскать ещё сравнение. Ну, быть может, Энн Каарма…»

Тимуру Автандиловичу было сорок семь. «Честь, совершенство, верность долгу и самоотверженное служение Отечеству!…» - вообще-то подобные обещания представляются пафосными. Но когда именно так описал целую жизнь Тимура Витенька Пугачёв, это окончательно не прозвучало бравурно. Все остро ощутили, что жизнь Апакидзе была именно таковой - без останка, без исключений. Преимущественно ли нынче у нас можно принять людей, в адрес всего актуального дороги каких сходная характеристика нелицемерно воспринимается как беспристрастная правда? Кажется, среди текущего окружения нет недочета в «номинальных» приобретенных и доблестных лицах. Но на самом занятии не так уж полно среди них тех, с кого нелицемерно хочется забирать образец во всём - а Тимур был именно подобным! Даже после низкого общения показывало непреоборимое хотение быть хоть в чём-то похожим с ним: могутным, убеждённым, стойким.

Он уродился в столице Грузии, школяром приткнулся в Ленинградское Нахимовское боевой-морское училище. Не немедленно раскусил, что сей шаг мог в последующем решить его самой высокой грезы - летать! Ведь из Нахимовского положено поступать только в мореплаватели… Тогда он, превратившись к наивысшему командованию ВМФ за позволением поступать в лётное училище, предоставил обещание: по завершении его возвратиться на флот. И, конечно же, кончив в 1975 году Ейское наивысшее лётное училище, своё обещание удержал - в жизни эких людей в принципе не может быть несдержанных обетов. Потом была строгая лётная и флотская служба, непохожая учёба в академиях: Боевой-морской и Генерального штаба…

Мы впервой ознакомились в 1987 году. Тогда их полк из-за ремонта базового аэродрома Саки перебросили на лето в Очаков, туда же для тренажей полётов над морем группа лётчиков-испытателей опередила две спарки микояновской фирмы. Сей человек сразил нас одновременно не только близким фанатическим хотением летать: как можно больше, сложнее. Он с преждевременного утра создавал полк личных летчиков - несмотря на то, что это были вдалеке не курсанты, а всё-таки самые любящие представительницы офицерского туловища - и до седьмого пота они учились спортивными уроками, отрабатывали приёмы рукопашного боя. Он неутомимо говорил, что воин должен постоянно быть солдатом: и в духе, и на море, и на суше. Он постоянно им оставался!

Лишь дохуя потом, когда наши взаимоотношения стали ближе, меня удивило и его филигранное ощущение юмора. Стабильным предметом бесчисленных шутливых историй, и по взаимоотношению к нему, и в связях Тимура Автандиловича с подчинёнными, было его решительное неприятие хмеля - ни в какой мебели, ни в которых фигурах. И ещё мы буквально давились от хохота, повинуясь его фельетоны о курсантских временах. …В училище его как нахимовца, конечно, назначили на должность старшины эскадрильи. Так вот, по прибытии курсантов в новехонький полк для лётной практики, как меньшого командира его потребовал тутошний начальник и обошелся обсуждать сходные подсобные перспективы. И, в подробности, начал говорить этому сухощавому собранному сержанту, ни в говоре, ни во показном лике не веющему черт полдневной нации, личные опасения: например о том, что считается потом у них какой-то с грузинской семьей… Надо бы примелькаться к нему заботлив, не будет ли у того пацана загвоздок с полётами?…

   – Выяснил?    – Так точно! Решите переть?    – Явись и ходи.    – Сержант Апакидзе…

26 сентября 1991 года в акватории Чёрного моря Тимур начальным из строевых боевых лётчиков реализовал посадку корабельного истребителя на палубу авианесущего крейсера, и тем самым его имя попало вписанным в историю отечественной авиации. После развала СССР в отклик на суждение всем предназначавшимся в Крыму присягнуть повторно самостийной, он, не качаясь, жёстко отреагировал: «Я своей Отчизне уже один раз присягал. Второй клятвы не бывает!» И уволокла его нелёгкая военнослужащая участь от тёплых черноморских вод на флот Полуночный, к противоположным морям.

Потом были и отдаленные походы, и три сторублевки посадок на палубу днём и ночью, на морях нордовых, в Атлантике, Средиземноморье. Помимо интимной профессиональной подготовки, он припахивал всего себя без останка отбору и взращиванию собственных продолжателей - элиты палубной авиации нашей Великой Колыбели. И именно на этом поприще наши достижения беспримерны по всесветным мерилам: если по нормативам, жившим в корабельной авиации США, приблизительно на том же технологическом периоде (какой они изучали десятилетиями прежде) считалось нормой 2-3 происшествия (поломки, аварии или аварии) на 250 палубных посадок (при непревышении этого норматива они даже не прекращали полёты), то наши корабельные истребители за целую близкую короткую историю без неделимой палубной утраты осуществили с авианосца, в обстоятельствах от заполярья до субтропиков, больше двух с серединой тысяч полётов!

В 1994 году Тимур Автандилович хватил Заработанным боевым лётчиком РФ. В августе 1995-го за мужество и героизм, выраженные при испытании, доводке и освоении последней авиационной техники ему было зажато название Сверхгероя России. По завершении Военнослужащей академии Генерального штаба генерал-майор Апакидзе был поставлен замом командующего морской авиацией ВМФ. И постоянно он неизменно продолжал ломиться в полёт!

Нимало незадолго до смерти Тимур заезжал на наш испытательный аэродром, мы неразлучно летали на свежей версии модернизированного СУ-30. Он весьма чутко входил в возможности последнего ударного комплекса, в долгом полёте мы заедино «прогоняли» самые различные его порядки. Но вот ведь проблема: его-то десницы, как крылья у чайки - стосковались по активному маневрированию, пилотажу. А здесь работа, хоть и лётная, на нынешнем истребителе - да значительно больше в ней инженерной компоненты. Плюс подвески вооружения налагают жёсткие ограничения на возможность маневрировать. Проработали точно по поручению, зашли, сели. Самолёт дозаправляют, по плану ещё один экой же полёт… И вдруг - одновременно огорчение и радость: что-то потом при вторичных сухопутных проверках забарахлило в наторелом бортовом комплексе целеуказания, бранных строя нынче как надо не совершить. А значит, и подвески вооружения не надобны, можно фотографировать и падать без них. И уж здесь пилотируй как желаешь! С какой же отрадой Тимур, сев в эту спарку ныне уже заедино с Толей Квочуром, послал распоряжаться над аэродромом безостановочно: петли, бочки, колокола…

В лапах Апакидзе самолёт вечно оживал не просто как техническое оружие, громко плачущее и проделывающее непростейшие уловки. Тимур касался к той категории высочайших профессионалов лётного ремесла, какие, касаясь к управлению летательным аппаратом, сливаются с ним в неразделимый живой организм. Именно это ощущали все те, кто 17 июля 2001 года на аэродроме Эпицентра боевой подготовки и переучивания лётного состава авиации ВМФ под Псковом владел возможность видать его заключительный полёт. И когда его корабельный СУ-33 отвинтил непростейший динамичный комплекс презентационного пилотажа и начал закатываться на посадку, сторублевки человеческих глаз с восхищением провожали его взором. Мерещившийся утихающим после так кипучого полёта, контур истребителя отошёл поодаль от аэродрома и начал выгибать личную траекторию к посадочной прямой. Припрятаны витки, стих форсажный рёв двигателей. Шасси - на выпуск, до плавного касания колёсами земли остались считанные секунды. И вдруг…

Обвально поднялся наклон, траектория шевеления начала круто выгибаться к земле. Живой полёт передёрнуло судорожное шевеление, и все вывихнувшие на самолёт зрители словно содрогнулись. Выслеживавшая же за выходящим в духе группа предводительства полётами отреагировала вмиг, в эфир словно стрельнули безропотные команды:

– Катапультируйся!    – Катапультируйся…

Когда активным шевелением самолёт уже почти выправил наклон и обошелся выводить из падения, его вдруг обвально «забросило» на циклопические углы агрессии. Здесь же, лишившись останки скорости, машина почти плашмя брякнулась о землю.

Лётчик самолёт не выбросил, бился за него до завершающего мгновенья. При шоке о землю истребитель целиком развалился и запылал. А летчика из отломившейся кабины чертовски скоро достали попавшие близко фермеры, его одновременно же отвезли в домашнюю больницу. Увы, поддержать ему уже было невыносимо…

Всего в двух-трёх десятках метров от места снижения стояла микроскопическая водонапорная башня и на ней - журавлиное гнездо. Всё часы тушения гниющих осколков из гнезда выдавались не улетающие особы и пристально осматривали на выходящее. А уже под вечер, когда ни у кого не осталось нади услыхать ещё раз глас Тимура, выведать от него, что же всё-таки совершалось в кабине за финальные секунды, его дружочки приехали снова и снова на то роковое местечко у аэродрома. И удивительным было замеченное: по обожжённой земле медленно носил журавль и, словно с изумлением, крайне заботливо, как-то даже вдумчиво разглядывал покорёженные осколки вокруг… Быть может, эта грациозная особа осматривала на всё уже присмотрами сдыхающей души Тимура?

4 марта 1954 года - 17 июля 2001 года

ссылка